«Владимир Янкилевский. Мгновение вечности»

Первая ретроспективная экспозиция мастера русского нонконформизма включает в себя более 150 произведений живописи и графики из российских и зарубежных музейных и частных собраний.

В истории русского искусства 1960-90-х годов творчество Владимира Янкилевского занимает особое место, его справедливо называют живым классиком нонконформизма.

Творческий путь мастера начинался во времена хрущевской оттепели, в конце 1950-х — начале 1960-х годов. Тогда Янкилевский учился в Московском полиграфическом институте, работал художником-иллюстратором в ряде научно-популярных изданий. Именно вокруг издательства «Знание» сформировалась группа молодых независимых художников, включавшая в себя Юрия Соболева, Юло Соостера, Илью Кабакова. Примыкал к ней и Янкилевский.

Первые самостоятельные работы Янкилевского конца 50-х годов выполнены в типично модернистском духе: художник учился обобщать и утрировать, нащупывал собственную манеру. В 1961-м он создал свои первые фундаментальные произведения «Диалог» и «Триптих № 1 «Классический». Для творчества Янкилевского всегда было важно понятие цельности картины мира. В «Диалоге» он подступает к визуализации базисных для него понятий космического, антропологического, биологического, находит свои способы воплощения энергетического и сексуального. В «Триптихе № 1» миропонимание Янкилевского находит уже вполне устойчивую форму. Здесь заложены основы впоследствии легко узнаваемого визуального языка художника: рудименты прямой изобразительности и сугубо авторская символика и иконография. Триптих для Янкилевского — концептуальное оформление представления о месте человека во Вселенной. Боковые стороны триптиха визуализируют мужское и женское начала. Между ними — космос, разъединяющий их, но вместе с тем дающий надежду на восстановление целостности посредством пронизывающих его энергий.

   В 1962-м произведения Янкилевского вошли в состав знаменитой выставки «30 лет МОСХа» в Манеже. На экспозиции, вызвавшей гнев Хрущева и имевшей печальные последствия для многих ее участников, художник был представлен «Триптихом № 2 «Два начала», пентаптихом «Атомная станция» и рядом работ из серии «Тема и импровизация». В этих произведениях, особенно в пентаптихе, чувствуется стремление Янкилевского очеловечить техно, придать ему гуманистическое измерение.

   Во второй половине 1960-х психологический модус творчества мастера меняется –предметом его искусства все чаще становится как раз кризис этой целостной картины мира. Это было во многом связано с общественно-политическими процессами в стране: наступлением официоза, несбывшимися надеждами на либерализацию, конфликтом независимых художников с режимом. Личные переживания «отката от «оттепели» подтолкнули Янкилевского к культурно-антропологической проблематике. В триптихе «Адам и Ева» герои являют собой симбиоз био- и техно, продукт неких недоступных позитивистской науке операций. Тема цивилизационных ошибок и аномалий, звучавшая в научной фантастике 60-х, заняла особое место и в творчестве Янкилевского. В многолетней серии «Мутанты (Содом и Гоморра)» исковерканно-телесное обременено ошибками творения — генетическими, анатомическими и т.д. Мутанты этого рода вступают в борьбу за победу с мутантами иными — нравственно-исковерканными.

   Начиная с 1970-х, культура повседневности начинает обретать все большую самостоятельность в творчестве Янкилевского. Она уже не только влияет на мироощущение, но сама по себе становится выразительным средством и предметом искусства художника. Этот процесс начинается с «Двери (Посвящается родителям моих родителей…)». «Двери» станут многолетней, пронизывающей все последующее творчество Янкилевского серией, в ней он отрабатывает метаморфозу превращения человека повседневного в человека исторического.

   Переехав заграницу, Янкилевский, многие десятилетия создававший произведения большого экзистенциального напряжения, почувствовал возможность «остановиться, оглянуться». Теперь он рассказчик историй из открывшейся ему американской жизни, которую он наблюдает, двигаясь в ее потоке. В произведениях серии «Take a Train» торжествует условность, гротеск, новая ритмика. Сгустки плоти как бы тянутся друг к другу, но слишком мощны силы отталкивания: индивидуализм, привычка к одиночеству, уважение суверенности своего и чужого пространства. Так возникает тема «Люди в ящиках» — тема лимитированности и конечности экзистенции.

Русский музей уже неоднократно организовывал выставки, посвященные художникам 1960-80-х годов: состоялась ретроспектива Эдуарда Штейнберга, была показана выставка «Время перемен». Выставка Владимира Янкилевского продолжает эту традицию и отдает дань уважения мастеру, чьи пространственные опыты и внедрение обыденных предметов в структуру произведений оказали решающее влияние на русских художников конца XX века.