Пам Скелтон (Великобритания)
Сожженная поэма. Видеоинсталляции

Британский Совет и Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме представляют:

На протяжении долгого времени Музей Анны Ахматовой работает с современным искусством, приглашая российских и зарубежных художников не только для участия в персональных или групповых выставках, но и для создания литературных проектов и даже для работы в постоянной экспозиции. Открытость музея к экспериментам объясняется необходимостью поисков современного визуального языка в попытке рассказать посетителю, живущему в XXI веке, о литературе и культуре века XX-го. Данная выставочная практика и сегодня довольна редка в России, где и сегодня современные художники нечасто работают с музеями (фестиваль Института Про Арте – скорее исключение, нежели правило), в то время как в Великобритании подобное сотрудничество давно уже стало делом совершенно естественным.

“Сожженная поэма” – первый проект, созданный современным художником для мемориальной экспозиции Музея Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. Две инсталляции – видеопроекции на стене в комнате, где Ахматова в 1945 году встречалась с Исайей Берлиным, и на поверхности старого зеркала в комнате, где Ахматова жила в 1938-1941 годах — основаны на подлинных событиях 1930-1940-х годов.

Легендарная встреча Анны Ахматовой с Исайей Берлиным, будущим великим британским философом, а тогда сотрудником британской дипломатической миссии, состоялась в ноябре 1945 года. Для Ахматовой Берлин стал первым человеком с той стороны “железного занавеса”, с которым ей удалось встретиться. Их беседа продолжалась почти до утра: они говорили о Петербурге, о жизни Ахматовой в Ленинграде перед войной, о судьбе ее поколения — о Николае Гумилеве, Осипе Мандельштаме, о ее друзьях, еще в 20-е уехавших в Европу, о ее стихах, которые были для Берлина, любившего русскую литературу (он родился в Риге и в детстве жил в Петрограде), – открытием способности поэзии сопротивляться террору. У Ахматовой осталось ощущение их абсолютного понимания: его оценка людей и событий была совершенно адекватна тому, что чувствовала она. Берлин вскоре вернулся в Англию, а Ахматову ожидал гнев Сталина: несанкционированные встречи с иностранцами приравнивались к обвинению в шпионаже. За этим последовало Постановление ЦК партии 1946 года, исключение из Союза писателей, слежка и запрет на публикацию стихов. Но образ Берлина – Гостя из Будущего – вошел в «Поэму без Героя», над которой она работала два последних десятилетия своей жизни.

Видеопроекция в зеркале в комнате, где Ахматова жила в 1938-1941 годах, связана с историей сожжения Ахматовой своих стихов. Из рассказов современников, в частности, из “Записных книжек” Лидии Чуковской известно, что Ахматова несколько раз сжигала свои рукописи в квартире Фонтанного Дома. Это было в годы Большого террора, когда она писала «Реквием» и в 1949-м, после четвертого ареста ее сына Льва Гумилева , когда, опасаясь за его жизнь, она сожгла огромную часть своего литературного архива. Рукописи своих стихов Ахматова считала главной причиной всех тех ужасов, которые выпали на долю ее сына, и называла их уничтожение «самосожжением» или аутодафе. В 1940-х, справедливо боясь подслушивающего устройства, установленного в ее комнате, Ахматова часто объяснялась с друзьями записочками, которые потом сжигала в пепельнице, не задумываясь о том, как выдают ее эти сожженные бумажки.

Проект созданный Пам Скелтон для Музея Ахматовой относится к жанру site-specific project, когда художник в своей работе исходит из контекста , адресуя свое произведение непосредственно тому месту, где оно впоследствии будет экспонироваться. Работа над “Сожженной поэмой” продолжалась почти два года. Характерно, что прошлых жильцов Фонтанного дома сыграли не кто нибудь, а его нынешние обитатели. Воссоздавая три различные разновременные сцены с участием Ахматовой, Пам Скелтон последовательно пригласила на роль героини трех сотрудниц музея (Наталью Павлову, Маргариту Чекоданову и Светлану Александрову).

Пам Скелтон, художница, старший преподаватель изящных искусств в Центральном колледже искусства и дизайна Сент Мартинс (Central Saint Martins College of Art and Design). В своих видеоинсталляциях, широко известных как в Британии, так и за рубежом, Пам Скелтон, исследует историю как череду разрывов и деформаций, отраженных во времени и памяти поколений в форме конкретных событий.

БРИТАНСКИЙ СОВЕТ В РОССИИ

Британский Совет — это британская международная организация. Мы открываем доступ к образованию и творческим идеям из Великобритании и строим долгосрочные отношения между Великобританией и другими странами.

В России работают 15 центров Британского Совета — от Санкт-Петербурга до Южно-Сахалинска. Мы предоставляем бесплатный доступ к Интернету и справочным ресурсам, проводим консультации по различным аспектам образования в Великобритании, выдаем учебные пособия для изучения и преподавания английского языка, знакомим с лучшими образцами современной британской художественной литературы и британского кино. В тесном сотрудничестве с государственными, негосударственными и коммерческими организациями мы осуществляем проекты в области образования и управления, науки и технологий, искусства, литературы и дизайна. Мы администрируем британские экзамены и обучаем английскому языку в центрах преподавания английского языка в Москве и Санкт-Петербурге.

Мы стремимся к тесному сотрудничеству с российскими партнёрами и содействуем обмену опытом между Россией и Великобританией. Узнайте о нас больше на сайте www.britishcouncil.ru

Пэм Скелтон

“Я впервые посетила Петербург и Музей Анны Ахматовой в октябре 2003 г. Первое и самое сильное впечатление от музея – его атмосфера, сад, история. Именно тогда я познакомилась с личностью великого поэта – Анны Ахматовой и тогда же я захотела как можно больше узнать об этой невероятной женщине. Меня потрясло, что никогда прежде я не слышала о ней, и я решила изменить ситуацию. Мне искренне захотелось создать работу для музея, и мое желание было поддержано сотрудниками музея.

Главное в проекте – идея дома и памяти места. Люди оставляют свои следы там, где живут, особенно, если привязаны к этим местам волей времени и обстоятельств. Дом, как правило, самое личное и сложное пространство из тех, что мы населяем, поскольку может принимать различные облики, представая поочередно убежищем, местом потери, желания и страха. Анна Ахматова прожила в Фонтанном доме много лет – именно это стало для меня самым важным отправным моментом. Стихи, написанные Ахматовой в этих стенах, труды биографов, воспоминания друзей и коллег, бывавших здесь, таких как Надежда Мандельштам, Лидия Чуковская, Исайя Берлин – все это может стать мостом, связывающим нас с Фонтанным домом. В этом доме Ахматова пережила исключение из Союза писателей, обыски, конфискации, нехватку топлива и продовольствия, отсюда уводили арестованных на ее глазах сына, Льва Гумилева, и мужа, Николая Пунина, здесь Ахматова работала, страдала, любила, создавала великие произведения — “Реквием” и ”Поэму без героя””.

Описание проекта:

“Я работала в Фонтанном доме неделю в октябре 2004 г., а затем еще раз в апреле 2005 г. К началу работы я уже выбрала три “сцены”, которые хотела воплотить, и в музее занималась уже непосредственно их воссозданием. Три куратора из Музея Анны Ахматовой согласились поработать со мной в качестве актеров для съемок видео. Важной составляющей проекта стали опыт и компетентность сотрудников музея, и я высоко ценю отзывчивость, глубокое знание творчества Ахматовой и истории Фонтанного дома, которые проявили Наталия Павлова, Маргарита Чекоданова и Светлана Александрова, помогая воспроизводить выбранные сцены. Работа в ахматовских комнатах, воссоздание событий, ранее происходивших в этих стенах, стали сильным эмоциональным переживанием; важно было также ощущать, что эта деятельность не заставила бы саму Ахматову содрогнуться от ужаса, и она, возможно, благожелательно восприняла бы наш подход.

Инсталляции просты по своему устройству и, надеюсь, будут производить впечатление небольших визуальных стихотворений или визуальных метафор, которые не станут грубо нарушать комнаты Ахматовой, но будут вызывать посетителя на диалог. Источником для каждой из “видеовиньеток” послужили тексты (приведенные ниже), выбранные из воспоминаний о событиях, происходивших в Фонтанном доме с конца тридцатых до середины сороковых годов. Законченные работы экспонируются в тех же самых помещениях, где случилось описанное – таким образом, достигается эффект наложения: “реальная” комната и “образ” находятся в одном и том же пространстве”.

Сценарий проекта:

“Сожженная поэма”. Инсталляция в комнате, где Ахматова жила в 1938-1941 годах.

Краткое описание:

На зеркало 19-го века проецируются руки женщины над пепельницей, в которой медленно тлеют клочки бумаги, прежде чем снова вспыхнуть пламенем. Тюрьма Кресты, вид окон на фасаде, белая птица летит через экран.

Источник:

...Анна Андреевна, навещая меня, читала мне стихи из «Реквиема»... шепотом, а у себя в Фонтанном Доме не решалась даже на шепот; внезапно, посреди разговора, она умолкала, и, показав мне глазами на потолок и стены, брала клочок бумаги и карандаш; потом громко произносила что-нибудь светское: «хотите чаю?» или «вы очень загорели», потом исписывала клочок быстрым почерком и протягивала мне. Я прочитывала стихи и, запомнив, молча возвращала их ей. «Нынче такая ранняя осень», — громко говорила Анна Андреевна и, чиркнув спичкой, сжигала бумагу над пепельницей. Это был обряд: рука, спичка, пепельница, — обряд прекрасный и горестный».
Лидия Чуковская, Записки об Анне Ахматовой, с.6

Инсталляция на стене в комнате, где в 1945 году Ахматова встречалась с Исайей Берлиным
Инсталляция включает в себя два видеоряда, поочередно сменяющие друг друга.

1. Две фигуры за ломберным столиком. Темную комнату освещает лишь лампа. Лица мужчины и женщины в тени. На женщине черное платье и белая шаль, на мужчине темный костюм. Мужчина курит и внимательно слушает женщину. Звуковое сопровождение – ария “О, дай мне руку, Белинда, тьма ждет меня” (‘Thy Hand Belinda, darkness shades me’) из оперы Генри Перселла “Дидона и Эней”

Источник:
Берлин и Орлов поднялись по темной крутой лестнице на четвертый этаж в квартиру 44, миновали пять или шесть комнат по коридору. Большую часть квартиры занимал бывший муж Ахматовой, Николай Пнин с женой и ребенком. Сама Ахматова обитала в комнате окнами во двор в конце коридора. Комната была обставлена очень скупо: ни ковров на полу, ни занавесок на окнах, только небольшой стол, три стула, деревянный сундук, тахта, а у кровати портрет Ахматовой – голова наклонена, сидит, откинувшись в кресле – рисунок ее друга, Амедео Модильяни, сделанный во время визита Ахматовой в Париж в 1911 г…. Статная, седоволосая дама в белой шали, наброшенной на плечи, поднялась, чтобы приветствовать первого гостя с утерянного континента. Исайя поклонился – это показалось уместным, ибо она была похожа на трагическую королеву. С.151
Наступила полночь, прежде чем они наконец остались одни. Комната была едва освещена, она сидела в одном углу, он – в другом, куря маленькие швейцарские сигары с пластмассовыми мундштуками. Ее лицо было окутано тенью, его – дымом. С.156

В ее глазах Исайя был посредником между двумя русскими культурами, разделенными революцией – той, что была во внешней ссылке, и той, что находилась в ссылке внутренней. В стихах, написанных после отъезда Берлина, Ахматова говорила, что Европа распускает свои листья: зеленый побег той культуры, которая когда-то принадлежала и ей, наконец пробился в Фонтанный дом.
Майкл Игнатьев. Жизнь Исайи Берлина. 1998 с. 151, 155

2. “Наблюдая под наблюдением”
Краткое описание:
Белая вспышка.
Листья клена медленно колышутся на ветру.
1. Вид из сада: Камера, установленная в саду, зафиксирована на окне, в котором видится женская фигура. Женщина выглядывает из окна в сад и медленно отворачивается. Кадр обрамляют ветви клена.
2. Вид из комнаты: Сад, деревья через окно, крупные планы рамы окна. Звуковое сопровождение – птичье пение.

Источник:

Постановление 1946 года означало гражданскую казнь Ахматовой. «Ко мне пришел некто, — вспоминала она, и предложил 1 мес[яц] не выходить из дома, но подходить к окну, чтобы меня было видно из сада. В саду под моим окном поставили скамейку, и на ней круглосуточно дежурили агенты... Таким образом, мне была предоставлена возможность присутствовать не только при собственной гражданской смерти, но даже как бы и при смерти физической...»

НКВД завербовало в качестве осведомителей некоторых людей из ее близкого окружения, а у ворот Шереметевского дворца поставили шпиков, чтобы следить за ней.

Однажды, когда Ахматова и Н.Я. Мандельштам вечером возвращались домой, их долго не пропускали из вестибюля дворца, где была вахта, в сад под видом того, что охрана якобы потеряла ключ от дверей, ведущих в Шереметевский сад. Наконец, ключ был найден, и они вышли из вестибюля в сад. »...На каком-то шагу нам навстречу из окна первого этажа вспыхнул такой белый и яркий свет, что я невольно закрыла глаза, — пишет Н.Я. Мандельштам. — Мы шли, не останавливаясь, а Ахматова спокойно прокомментировала: «Магний»... Попова Н.И., Рубинчик О.Е. Анна Ахматова и Фонтанный дом, 2003, с. 53, 54