Историческое наследие Москвы передает с достойными удивления достоверностью и полнотой национальное своеобразие народов России. В нашей истории художественный облик Москвы оказывается константой, выражающей особенности русского характера, формировавшегося на протяжении веков. Росла Россия, увеличивалась Москва, происходили бунты и войны, но город продолжал хранить непреходящие черты своей памяти.

Стихийная природа Москвы рождалась в запутанной подвижности ее «элементов» — тупиков, домов, переулков, стен, оград. Это обусловило своеобразие городской среды, столь отличной от петербургской «бесконечности в бесконечность убегающих проспектов». Любовь к сочной, живописной детали, окрашивающая «уютное» пространство московских улиц особой эмоциональной жизнью, предполагала настоящее пиршество скульптурного убранства.

Москва — родина неорусского стиля в архитектуре — имеет единичные примеры его воплощения в таком типе здания, как доходный дом. Кто был заказчиком этих редких проектов, усложняющих и удорожающих строительство?

Московское метро уникально. Уникальна и его роль в создании мифологической картины развития советского искусства. Наряду с проектом Дворца Советов и каналом «Москва — Волга» московское метро стало репрезентацией образа социализма.

Сегодня, как свидетельствуют публикации в прессе, в нашу жизнь и в архитектуру возвращается, хотя и с трудом, «природоподобие» или «ландшафтоподобие». Ландшафтная архитектура — самостоятельная отрасль художественной деятельности, созидающая образ среды с помощью природных элементов и в тесном взаимодействии с зодчеством, скульптурой, произведениями монументального и декоративного творчества. Одним из ярких этапов истории отечественной ландшафтной архитектуры Москвы являются 1930-50-е годы. Об этом периоде рассказывает Валентин Иванович Иванов, ученик архитектора Виталия Ивановича Долганова, принадлежавшего к поколению «пионеров» озеленения столицы, одного из создателей Парка культуры и отдыха им. Горького, Лужников, а также многих других московских парков, скверов и бульваров.

Московский Кремль — символ истории и государственности России, «алтарь Отечества», величественный архитектурный ансамбль... Непреходящими по своему значению являются его исторические и художественные памятники, воплощенные в древней архитектуре, реликвиях, музейных сокровищах. Среди экспонатов Музеев Московского Кремля находится собрание графических листов с изображениями российских древностей. Оно насчитывает свыше 1400 произведений. Автором большей части работ является художник-археолог, академик живописи и реставратор Федор Григорьевич Солнцев.

Музеи старой Москвы: Что стало с ними сегодня? Многие ли из них, созданных в XIX веке, продолжают жить в наши дни, по-прежнему услаждая душу и глаз благодарного посетителя?

«Прибежище людям в несчастьях — искусство» — эта надпись, высеченная греческими буквами на балке под потолком парадной лестницы Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина, встречает посетителей при входе. При выходе их напутствует другое изречение: «Лучшее в жизни — познание прекрасного». Так в двух коротких фразах сформулированы задачи Музея изящных искусств им. императора Александра III, задуманного профессором московского университета Иваном Владимировичем Цветаевым для экспонирования гипсовых слепков, по преимуществу античных.

Русское искусство ХIХ столетия развивалось в противостоянии и одновременно взаимовлиянии двух ведущих направлений — реалистического и академического. Во второй половине века они становятся основой для формирования Товарищества передвижных художественных выставок и Общества выставок художественных произведений. Различное толкование задач искусства, самого понятия «красота» определило и различие эстетических программ этих объединений, придав художественной жизни России напряженность и разнообразие.

В предыдущем номере журнала была опубликована первая часть этой статьи, где автор, известный искусствовед и исследователь-пушкинист, подвергает сомнению несколько атрибуций графических портретов, принадлежащих руке А.С. Пушкина и считавшихся изображениями Анны Олениной, дочери А.Н. Оленина, Президента Академии художеств и директора Императорской публичной библиотеки. В этом номере печатается вторая часть статьи, в которой автор конкретизирует переатрибуцию шести пушкинских портретов, высказывая гипотезу о существовании другой модели. Кто же она?

Осенью 2004 года в Центральном музее древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева прошла выставка русских икон из частных собраний. Первую такую выставку музей организовал в 1974 году. Экспозиция подвела своеобразный итог частному коллекционированию иконописи в России за последние три десятилетия и обозначила его основные тенденции на современном этапе.

Рыбченков прошел через весь энтузиазм утонченного формализма, погружался во все тонкости искусства, столь дорогие «парижской школе»... это, бесспорно, врожденный колорист; его кисть любит нюансы, варьирующиеся до бесконечности. Он не резок, но точен. Его талант неоспорим, и эмоция для него, даже если она с неудачами, все же более благотворна, чем неподвижность, окоившаяся на его прежних успехах. А.М. Эфрос

Творчество московского живописца, классика русского искусства XX века Николая Михайловича Ромадина (1903-1987) основано на непосредственном, свежем, «этюдном» восприятии натуры. При этом пейзажам художника присуща завершенность, эмоциональная и пластическая законченность. Перед зрителем каждый раз разворачивается волнующий сюжет — схвачено преходящее, летучее состояние природы, которое можно было бы назвать «остановленным мгновением».

В этом году Музей личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина пополнился новым даром — собранием Елены Михайловны Макасеевой. Многие годы Елена Михайловна дружила с Музеем, была завсегдатаем выставок, концертов, проводимых на Волхонке, и еще при жизни завещала Музею свое собрание, насчитывающее около четырехсот произведений живописи, графики и прикладного искусства.

«Живаго, Живаго: Что-то московское», — вспоминает один из героев романа Бориса Пастернака «доктор живаго» в годы гражданской войны о том, что принадлежит уже иной эпохе — московской жизни начала ХХ столетия.

Удивительное чувство возникает, когда общаешься с живым свидетелем всего (или почти всего) ушедшего века — старейшим московским художником Файтелем Лазаревичем Мулляром. В его рассказах исторические фигуры сходят с пьедесталов и предстают в неожиданных ракурсах. Ибо точка зрения художника на события, факты, людей индивидуально-самобытна. При всей узнаваемости персонажей Мулляра в трактовке их образов всегда есть какой-то «сдвиг» — нечто пластически заостренное, ритмически акцентированное, полемически личностное. Кто-то из деятелей искусства, увидев портрет Эйзенштейна, сказал не без доли раздражения: «Надел удавку на шею:» На самом деле это был комплимент автору, превратившему знаменитый эйзенштейновский шарф в символический знак, ключ к прочтению образа.

В 2006 году составитель и автор альбома Арсен Аркадьевич Мелитонян выпустил книгу стихотворений «Хранитель иллюзий», проиллюстрированную автором, куда вошли стихи, написанные в период с 1976 по 2003 годы (М., Академия гуманитарных исследований)

Аделаида Пологова — московский мастер, крупнейший из ныне живущих русских скульпторов, действительный член Российской Академии художеств. В профессиональной среде творческий авторитет Пологовой непререкаем. Хотя официальные заказы на протяжении долгих лет обходили ее стороной и среди ее произведений нет «громогласных» памятников, все созданное ею в сфере станковой и малой пластики складывается в совокупную картину российской жизни второй половины ХХ века.

В 1911 году, по случаю восшествия на престол Георга V, Луи Картье изготовил 19 диадем для английского двора. Исполнение королевского заказа явилось блистательным послесловием к открытию отделения Cartier в Лондоне в 1902 году.