Ландшафтная архитектура Москвы. Страницы истории

Термины «ландшафтная архитектура» и «ландшафтный архитектор» возникли в последней трети XIX века. Считается, что их автором является Дж. Олмстед, спроектировавший Центральный парк в Нью-Йорке. В Москве Объединение ландшафтных архитекторов (первоначально оно называлось секцией озеленения) существует с 1957 года. Впрочем, садово-парковое искусство существовало всегда, с глубокой древности.

Чем занимается ландшафтный архитектор? Он формирует среду — и городскую, и загородную. Работает в основном с природными компонентами: с рельефом, с землей, водой, насаждениями различных видов, с открытыми и закрытыми пространствами. В ландшафтной архитектуре используются и малые архитектурные формы, и скульптура, и декоративное искусство. Это очень емкая, комплексная, интересная область творческой деятельности, привлекающая к себе внимание архитектурной молодежи.

Парадоксально, но профессии ландшафтного архитектора пока у нас не существует. Хотя во многих вузах организованы кафедры ландшафтной архитектуры, запись с названием этой специальности не вносится в дипломы. Все те специалисты, которые себя называют ландшафтными архитекторами, являются по сути самозванцами. И я в том числе. Мои учителя и мои предшественники, среди них Виталий Иванович Долганов, пытались решить эту проблему на государственном уровне еще в 30-е годы и получали ответ: у нас нет потребности в таких специалистах, так как нет официальной должности ландшафтного архитектора (в нашей стране она появилась только в 2002 году). В свою очередь, учебные заведения твердили, что раз таких должностей не существует, то нет и заявок но подготовку соответствующих специалистов. Получался замкнутый круг. Те, кто работал и работает в этой области, — это люди, просто прибавившие к своей профессии архитектора или инженера приобретенные на практике познания в садово-парковом искусстве. В то время как за рубежом задачи ландшафтной архитектуры решаются специально подготовленными профессионалами! Тем более парадоксально, что существует Международная федерация ландшафтных архитекторов (IFLA), в которую входят и наши представители. Они регулярно с начала 90-х годов принимают участие в ежегодных конгрессах федерации, проходящих по всему миру.

...В юности, студентом, я не думал о том, что именно эта область архитектуры станет моей профессией. Любовь Сергеевна Залесская, профессор Московского архитектурного института, читала нам лекции о садово-парковом искусстве, сопровождая их диапозитивами, которые привозила из-за границы. В ту пору она в числе немногих наших граждан имела возможность ездить за рубеж вместе с мужем, известным дирижером Н.П. Аносовым. В темноте, в покойных креслах красного зала МАРХИ в первые академические часы нам отлично спалось:

Когда по окончании вуза двадцать человек выпускников, и я в том числе, начали работать в Советском подготовительном комитете VI фестиваля молодежи и студентов, то одним из объектов нашей деятельности стал Парк Дружбы. В его проектирование включились трое — мы с женой Галиной Николаевной Ежовой и Анатолий Александрович Савин (много лет спустя он возглавил в Москве работу по охране памятников истории и культуры). Группа работала под руководством Виталия Ивановича Долганова. В это время он возглавлял мастерскую озеленения в Институте генерального плана Москвы. Знакомство с ним состоялось следующим образом: нас, молодежь, пригласили на встречу с оргкомитетом фестиваля — руководителем комитета Сергеем Калистратовичем Романовским, главным режиссером Иосифом Михайловичем Тумановым, главным художником Борисом Георгиевичем Кноблоком и руководителями московского озеленения. Наши шефы на встречу не пришли, и мы встречались с командой Долганова одни. Видимо, именитые люди были задеты тем, что им предлагают сотрудничать с зеленой молодежью, и эта первая встреча закончилась достаточно резко: дверь за ними захлопнулась. И вдруг она открывается снова, и показывается голова Долганова, кстати, очень похожего на Рахманинова. И Виталий Иванович приглашает нас назавтра к себе в мастерскую: Так началась наша совместная работа. Впоследствии наши отношения с мэтрами стали очень теплыми и доверительными, мы их воспринимали как добрых старших воспитателей и друзей.

Нельзя не рассказать о Виталии Ивановиче Долганове, этом замечательном человеке, подробнее. В 1923 году он поступил на архитектурный факультет ВХУТЕИНа, с третьего курса учился в мастерской профессора Н.А. Ладовского, из которой, кстати, впоследствии вышли почти все мастера, работавшие в области ландшафтной архитектуры в нашей стране в 30-50-е годы XX века. Ладовский явился основоположником такого направления в архитектуре, как рационализм. Характерно, что вместе со своими сокурсниками — Л.С. Залесской, К.С. Алабяном, М.Д. Мазманяном, И.В. Болбашевским, С.А. Маториным — В.И. Долганов выбрал в1929 году в качестве дипломной работы ландшафтную тему, а именно проект «Парк культуры и отдыха в Москве». Парк стали организовывать в 1928 году на месте Всероссийской сельскохозяйственной выставки 1923 года, которая была устроена на месте свалки на Крымской набережной.

Дипломная работа Долганова определила его творческую жизнь на все последующие годы. На счету зодчего множество ландшафтных работ: участие в разработке системы озеленения Москвы по Генеральному плану 1935 года, проект Центрального парка с включением Ленинских (Воробьевых) гор и поймы Лужников и конкретно — участие в планировке центрального партера, а также территории вокруг Голицынского пруда и Нескучного сада. Новый генеральный план развития ЦПКиО, разработанный Долгановым в 1954 году в соавторстве с архитектором К.И. Павловой, — один из наиболее красивых и завершенных проектов парка. Его чертеж необыкновенно логичен, это красивая графика, передающая интересную планировку, сохраняющую памятники предшествующего времени. Ведь к проектированию парка имели отношение такие крупнейшие мастера архитектуры, как И.В. Жолтовский, Эль Лисицкий, К.С. Мельников, А.В. Щусев, А.В. Власов, словом, вся плеяда классиков отечественной архитектуры. Следует вспомнить и монументальную лестницу перед домом Пашкова, так артистически связанную с архитектурой баженовского здания, и множество других проектов, показывающих, как много внимания наш учитель уделял взаимодействию зодчества и ландшафта.

На протяжении пятнадцати лет, с 1945 по 1960 год, Москва занимала лидирующее положение среди городов мира по масштабам и темпам благоустройства и озеленения. В 1947 году было принято постановление «Об озеленении центра и важнейших магистралей в Москве», а в 1948-м — «О развитии парков в городе Москве».

В 1930-60-х годах Долганов — руководитель мастерской озеленения города. Само перечисление адресов озелененных территорий и объектов, которые были осуществлены только за первую пятилетку после войны, демонстрирует масштабы выполненных по проектам мастерской работ, во главе которой стоял Виталий Иванович. Это Красная площадь и Кремлевская набережная, Театральный проезд и площадь Дзержинского (теперь Лубянка), Китайгородский проезд и улица Горького (Тверская), Советская площадь (Тверская). И везде посадки крупномерных деревьев вызывали удивление и восхищение и москвичей, и приезжающих в столицу гостей. Тут же можно вспомнить реконструкцию сквера перед Большим театром с фонтаном и яблонями, скверы на Болотной площади, у Белорусского вокзала, бульвар на Неглинной улице и многое, многое другое.

Когда мы работали над Парком Дружбы, Виталий Иванович каждый вечер приходил к нам — в мастерскую главного художника фестиваля. В это время здесь собирались все — и руководители фестиваля, и мы, молодежь. Было очень интересно слушать, когда Туманов и Кноблок расспрашивали Долганова о тайнах садово-паркового искусства, а он с удовольствием посвящал их в эти тайны. При этом старшие — а они были почти ровесниками — как будто немножко играли друг перед другом и перед нами, блистая профессиональной эрудицией, остроумием, артистизмом. Это был своего рода театр, а мы были внимательнейшими зрителями и слушателями.

Виталия Ивановича мы уважали, любили, между собой называли его «наш старик». «Шефы» приходили после рабочего дня, в течение которого, как правило, решались организационные вопросы по фестивалю. И тогда, по вечерам, для нас начиналась настоящая творческая жизнь: мэтры принимали подготовленную нами за день работу. Мы встречали их — а происходило все на Кропоткинской набережной, где сейчас организация «Мосстройматериалы» — накрытым столом: пиво, хлеб, ветчина. Мы засиживались до ночи, а то и ночевали в мастерской, если требовалось срочно что-то выполнить к очередному заседанию. История работы по подготовке фестивалей — а я участвовал в пяти — это совершенно особая страница моей жизни, самая эмоционально насыщенная:

Наши мастера преподнесли нам множество ценных уроков. Любую работу, говорили они, можно засушить, а можно поставить дело творчески, чтобы эта работа у каждого участника вызывала интерес. Если ты руководитель, то должен создать условия именно для такого творческого труда. И все они умели это делать. Я всегда старался следовать их примеру:

Виталий Иванович Долганов не имел никаких званий, зато его единственная награда — это орден Ленина, который ему дали в 1947 году за озеленение Москвы. Все липы, высаженные по Садовому кольцу и по Тверской, — работа его мастерской и его лично. И все центральные ландшафтные ансамбли столицы — это авторские работы либо нашего учителя, либо его соратников, либо учеников. Вообще деятельность по озеленению столицы, проводимая до середины шестидесятых годов, была огромной: зелеными насаждениями с парковыми дорожками и водоемами было покрыто почти тридцать процентов территории города. И обеспечивала весь этот объем единственная в Москве «мастерская озеленения», как ее прозаически называли, с пятьюдесятью штатными сотрудниками. И что замечательно: практически все планы и проекты по озеленению, проходившие в те годы через мастерскую Виталия Ивановича, были осуществлены.

Но особенность, или, если угодно, беда, ландшафтной архитектуры состоит в следующем: она строится из динамичных элементов, из насаждений, требующих постоянного ухода. А многие нынешние эксплуатационные организации, не вникая в образный замысел, не руководствуясь идеями, заложенными в проекте, делают то, что им проще и выгоднее. Если им приказано высадить тысячу деревьев, то они их и высаживают — на тех открытых пространствах, которые были спроектированы архитектором как поляны. Если пешеходы протаптывают случайную тропинку, то тут же вдоль нее делаются аллейные посадки. Таким образом первоначальные планы искажаются до неузнаваемости. Это видно и на примере Парка Дружбы, и на примере головной части Парка Горького с Нескучным садом, когда разрушаются интереснейшие планировочные системы.

Парк Горького — это своего рода «живая книга» садово-паркового искусства. История территории хорошо отражена в планировке, включившей элементы старых усадеб — взять хотя бы Демидовские сады над Зеленым театром. Сейчас, кстати, делаются попытки их восстановить. Здесь же — и усадьба Орлова, и территория Первой Градской больницы с постройками О.И. Бове. Что касается архитектуры советского периода, то в головной части Парка Горького стояли павильоны сельскохозяйственной выставки 1923 года (например, один из них, в форме шестигранника, был спроектирован И.В. Жолтовским. Ныне эти постройки — в развалинах). Долганов и те, кто работал с ним, всячески стремились сохранить сделанное предшественниками. Мастер понимал, что градостроительство и ландшафтная архитектура создаются во времени и что тут очень важна передача творческих идей от одного поколения профессионалов другому. Психология настоящего ландшафтного архитектора такова, что он будет бороться за каждый бугорок, за каждое деревце. Он с уважением относится и к рельефу, и к сложившейся планировке. К сожалению, не все архитекторы воспитаны в таком духе. Нередко градостроители поступают иным образом, уничтожая индивидуальные особенности рельефа или насаждений, которые «мешают», ограничивая их планы.

Я сознаю, что времена меняются, что выдающиеся архитектурные памятники создаются «на костях» ушедшей эпохи. И произведения ландшафтной архитектуры, и творения зодчих, выполненные в камне, в граните, разрушаются и ветшают. Тем более требуется бережность по отношению к идеям предшественников, осознание преемственности. Ведь даже спроектированная Долгановым смотровая площадка на Воробьевых горах с гранитными балясинами и полуметровыми поручнями над ними, и та всего за пятьдесят лет подверглась разрушительному воздействию дождей и морозов. Половина точеных балясин теперь заменена бетонными, даже не выкрашенными в цвет гранита. Сегодня на повестке дня стоит реконструкция и этого памятника советской архитектуры.

Вот так история центральных садово-парковых ансамблей столицы оказалась связана с судьбой замечательного художника и дорогого мне человека. На планах Москвы, начиная с 1930-х годов и кончая нынешним периодом, преобладающим цветом является зеленый. И в это вложена вся жизнь моего учителя Виталия Ивановича Долганова.