Сергей Голлербах. Свет прямой и отраженный. Санкт-Петербург, «ИНАПРЕСС». 2003

Блистательному искусствоведу Эриху Федоровичу Голлербаху, как известно, не слишком повезло в жизни. Глубокий исследователь, мастер легкого пера, автор книг «Город Муз» (о Царском Селе), «История гравюры и литографии в России», «Портреты», считающиеся классикой российского искусствознания, он в конце своей не слишком долгой жизни сгинул в топке сталинских репрессий.

Племяннику Эриха Федоровича Голлербаха, Сергею Львовичу Голлербаху, нынешнему Председателю Общества акварелистов США, академику Американской Академии Художеств, повезло неизмеримо больше. Повезло, что его отца, инженера, все-таки не посадили и не расстреляли, а лишь отправили в страшном 1935 году в ссылку в Воронеж. Так Сергей Львович, ведать того не ведая, пошел по стопам Мандельштама, чьи первые издания спустя тридцать лет он оформлял в Америке. Повезло, что он не разделил судьбу тысяч других «перемещенных лиц», тех, кто был выдан Сталину после окончания второй мировой (Сергей Львович еще совсем мальчиком был угнан из занятого фашистами Пушкина на работы в Германию, где едва не умер от голода, а в 1945-м лишь чудом не попал в руки СМЕРШ).

Сегодня С.Л. Голлербах – один из символов русского Нью-Йорка. Причем не нынешнего, состоящего из десятков тысяч наших бывших, не всегда блистающих культурой, соотечественников, а тех, кто оказался за океаном после окончания Великой Отечественной войны, избежав лагерей и клейма «изменника Родины». Одним из них был Иван Елагин, впоследствии блистательный поэт русского зарубежья, умевший, как мало кто другой, передать трагедию изгнания. Но Елагин был автором не только стихов об оставленной стране, умевшим воплотить в своих строфах красивое и страшное слово – ностальгия. Он был мастером скетчей и эпиграмм. Одну из них поэт посвятил своему другу Сергею Голлербаху, художнику, оформлявшему все его книги, в том числе и последнюю – «Тяжелые звезды», которую успел взять в руки за несколько дней до своей смерти. В этой эпиграмме И.Елагин написал: «Угловатые уроды голлербаховской породы…»

Действительно, многих героев бесчисленных персонажей Голлербаха трудно назвать красивыми. Иногда они просто вызывающе безобразны, но всегда удивительно колоритны. Герои художника буквально впечатываются в память сразу. Быстрый карандаш Сергея Львовича схватывает самых разных людей – бомжей и проституток, бродяг и нищих, толстых купальщиц и красивых девушек. В Париже и Нью-Йорке, в Германии и Италии – везде, где только возможно, зарисовывает он характерные, яркие персонажи в своей экспрессивной манере. И при всем том Сергей Львович остается хранителем лучших традиций классического русского искусства – недаром он вырос в Царском Селе, к тому времени переименованном в Пушкин. Когда-то в детстве маленького художника заметил сам Билибин, возвратившийся тогда в СССР. Сергей в то время с отцом, братом Эриха Голлербаха, приехал после воронежской ссылки в Ленинград. Оттуда будущий акварелист и мастер острых зарисовок и был угнан в Германию. Обо всем этом и о многом другом Сергей Львович рассказал в большом томе своих воспоминаний и эссе «Свет прямой и отраженный», только что увидевших свет в санктпетербургском издательстве «ИНАПРЕСС». При чтении этой огромной книги, вместившей многие очерки Голлербаха, сразу же вспоминаются «Опавшие листья» ставшего ныне более чем популярным Василия Розанова. Те же вспышки воспоминаний и встреч. Те же короткие зарисовки, всполохи мыслей, сразу перенесенные на бумагу. Голлербах не только в рисунках, но и в прозе умеет передать первое и самое ценное впечатление от увиденного.

В книге – воспоминания о детстве, о первых годах в Америке, описание голодной жизни в Германии, где будущего академика уже начал кормить его талант, когда он за сигареты писал портреты американских солдат. И, конечно, целая россыпь бесценных для любого исследователя российской эмиграции очерков русского Нью-Йорка, рассказов о людях, которых мастер встречал на своем пути. О великом Мстиславе Добужинском и об Иване Елагине, о замечательном литературоведе Борисе Филиппове, которому Сергей Львович оформлял первые издания запрещенных в СССР стихов Ахматовой, Волошина, Клюева, Мандельштама. Голлербах вспоминает блистательного мастера-портретиста Михаила Вербова, не дожившего в Нью-Йорке нескольких месяцев до своего столетия, и одного из последних участников «Мира искусства» Сергея Иванова. И, конечно, многих, многих других.

Весь этот почти девятисотстраничный том иллюстрирован рисунками, запечатлевшими героев «голлербаховской породы», глядя на которые сразу узнаешь автора. Художника, мастера быстрого карандаша и легкой, но очень насыщенной прозы – Сергея Голлербаха.