Цюрихская коллекция: история любви

Исторически сложилось так, что Швейцария всегда была отрадна русскому сердцу. Виды альпийской республики словно впечатались в подсознание поколений соотечественников своей «картинностью»: озерами с зеленой, ярко-салатного оттенка водой, сияющими белоснежными отрогами, живописными деревушками на горных склонах. Для русского путешественника увидеть швейцарские Альпы – что для правоверного совершить хадж в Мекку.

Русская Швейцария – государство, не отмеченное ни на одной политической карте мира, тем не менее реально существует. Будто кто-то неведомый доверил Швейцарии сокровища России, и она хранит русский арт-генофонд, подобно самому надежному швейцарскому банку. Увидеть потаенные шедевры почти столь же невозможно, как выведать тайну банковского вклада или рассекретить шифр сейфового замка… История цюрихской коллекции русского искусства, ставшая темой этой статьи, началась с… любви.

Тайная семья
Год от Рождества Христова 1866-й для царствующей семьи Романовых ознаменован двумя судьбоносными событиями: свадьбой наследника престола Великого князя Александра Александровича с датской принцессой Дагмар, в православии – Марией Федоровной, и началом второй тайной семьи самодержца и государя Всероссийского Александра II.

Правда, по времени второе событие предшествовало первому. Летом того же года, в одном из уединенных павильонов петергофского парка случилось то, чего так страстно желал император, и чему столь долго противилась юная княжна. Тот день – 1 июля 1866 года – когда она стала невенчанной женой одного из самых могущественных владык в мире, Катенька Долгорукова запомнит навсегда.

«Не понимаю, как я могла противиться ему в течение целого года, как не полюбила его раньше?» – спустя годы будет искренне недоумевать она. И еще в памяти навсегда останутся слова государя, сказанные ей при первом свидании: «Увы, я сейчас не свободен. Но при первой возможности я женюсь на тебе, ибо отныне и навеки я считаю тебя своей женой перед Богом…»

…Впервые Александр II увидел десятилетнюю Катеньку в усадьбе Тепловка Полтавской губернии. Там, в доме ее отца, князя Михаила Долгорукова, остановился приехавший на военные маневры российский император. Уже тогда запомнилась ему встретившаяся в саду бойкая темноглазая девочка. Она подойдет к императору, и с детской непосредственностью, нарушая незыблемый придворный этикет, представится государю. Словно сама изберет свою судьбу. Юная княжна довольно рано осиротела, и вместе с сестрой Марией ее определили в знаменитый Смольный институт благородных девиц. Имение разорившегося князя Александр II взял под собственную императорскую опеку. Сам государь примет участие в судьбе Катеньки и будет особо выделять ее среди прочих воспитанниц. Визиты Александра II станут все более частыми и продолжительными, а разговоры с юной княжной – более откровенными. Пройдет не так уж много времени, и свершится то, что и должно было случиться – Катенька Долгорукова, фрейлина императрицы, станет возлюбленной русского царя.

Тайная связь не замедлила принести свои земные зримые плоды – в один из апрельских дней 1872 года покои чопорного Зимнего дворца огласились младенческим криком: на свет появился мальчик, нареченный Георгием. В его жилах текла царская кровь Романовых и Рюриковичей, великих князей черниговских и московских. На следующий год родилась дочь Ольга, затем сын Борис, (скончавшийся в младенчестве). И следом – младшая Екатерина.

Императора беспокоила будущность своих незаконнорожденных детей. Еще летом 1874-го он издал Указ Правительствующему Сенату: «Малолетним Георгию Александровичу и Ольге Александровне Юрьевским даруем Мы права, присущие дворянству, и возводим в княжеское достоинство с титулом Светлости».

Исторический титул был выбран императором не случайно. Княжеский род Долгоруковых, бравший свои истоки от легендарного Рюрика, восходил к былинным временам: в числе славных предков княжны был и Великий князь Юрий Долгорукий, сын славного Владимира Мономаха. Так что сама царская династия Романовых не могла соперничать древностью происхождения с именитым княжеским родом. Титулом же Светлости еще со времен Петра Великого отмечали приближенных за их особые заслуги.

…Уникальный случай в истории православной страны – царь, Божий помазанник, одновременно имел две жены: законную – императрицу Марию Александровну и непризнанную – княжну Екатерину Долгорукову. Клубок невероятных жизненных коллизий с вплетениями из государственных тайн, любовных признаний, светского злословия, придворных интриг, лести и зависти распутала всемогущая смерть. Она и дописала последнюю страницу любовного остросюжетного романа, закрученного по всем канонам жанра …

Светлейшая княгиня
Императрица Мария Александровна скончалась в Санкт-Петербурге в мае 1880 года. Пройдет чуть более месяца, и овдовевший супруг, император Александр II, предстанет перед алтарем военно-походной церкви Его Императорского Величества в зале Большого Царскосельского дворца вместе со своей избранницей княжной Екатериной Долгоруковой. Император спешил узаконить их давние отношения, нарушая не только придворный этикет, но и чисто человеческие понятия о трауре – времени скорби и горестных раздумий.

«Четырнадцать лет я ожидал этого дня, я боюсь моего счастья! Только бы Бог не лишил меня его слишком рано», – так почти пророчески писал в те дни российский монарх. Словно предчувствуя беду, император желал обвенчаться как можно скорее, несмотря на все увещевания придворных и глухой ропот своих взрослых детей. Екатерине Михайловне после свадьбы будет пожалован титул «Светлейшей княгини Юрьевской». Такой же титул будет дарован и трем ее детям: сыну Георгию, дочерям Ольге и Екатерине: «Вступив во второй законный брак с Княжною Екатериною Михайловною Долгоруковою, Всемилостивейше повелеваем: присвоить ей фамилию Княгини Юрьевской, с титулом Светлости, те же фамилию и титул присвоить всем детям Нашим, с правами и преимуществами, законным детям принадлежащими…»

И, тем не менее, второй брак Александра II признавался морганатическим. Но ничто, казалось, не могло омрачить счастья императора. Сразу же после венчания он писал своей сестре Ольге Николаевне, королеве Вюртембергской, единственной из всей семьи, кто поддерживала своего царственного брата: «Княжна Екатерина Долгорукая, несмотря на свою молодость, предпочла отказаться от всех светских развлечений и удовольствий… и посвятила всю свою жизнь любви и заботам обо мне. Она имеет полное право на мою любовь, уважение и благодарность… Она живет только для меня, занимаясь воспитанием наших детей, которые до сих пор доставляли нам только радость».

Счастье, как того и боялся Александр, длилось недолго. Не пройдет и года, как прогремит страшный взрыв – на жизнь государя будет совершено покушение, последнее из шести. Буквально накануне трагедии Александр II исповедовался у своего духовника протоиерея Василия Бажанова. Свершилось великое злодеяние – в Петербурге в царский экипаж была брошена бомба. И когда государь вышел из кареты, чтобы ободрить раненых, под ноги ему полетела еще одна бомба… Истекающего кровью императора по его воле доставили в Зимний дворец. «Там умереть хочу», – чуть слышно прошептал он. Царственный мученик страдал недолго, он умер в тот же злосчастный день – 1 марта 1881 года. Екатерина Михайловна ухаживала за умирающим мужем с редким самообладанием: давала ему дышать кислород, растирала виски эфиром, помогала хирургам перевязывать его раздробленные ноги…

«Лейб-хирург, слушавший пульс царя, кивнул головой и опустил окровавленную руку.
– Государь Император скончался! – громко промолвил он. Княгиня Юрьевская вскрикнула и упала как подкошенная на пол. Ее розовый с белым рисунком пеньюар был весь пропитан кровью…» (из воспоминаний великого князя Александра Михайловича).
Неожиданная смерть Александра помешала исполнить его тайную мечту – наследовать трон должен был Георгий, сын его и (наконец-то!) не немецкой принцессы, а княжны русской крови. Все монархические и жизненные планы смешал роковой взрыв на набережной Екатерининского канала. Каким непостижимым образом имя любимой российского самодержца соединилось с местом его гибели! Вдове убитого императора не суждено было войти в историю России государыней Екатериной III. Да и в России, своем отечестве, она стала лишней. Сломленная горем молодая женщина не в силах была вести борьбу за свои права с царской семьей, могущественным кланом Романовых. Правда, по велению Александра III за Светлейшей княгиней сохранялись ее апартаменты в Зимнем дворце, и позже – дарованный ей петербургский Малый мраморный дворец, дачи в Царском Селе и Петергофе, крымские поместья. Она обеспечивалась рентой из государственной казны – сто тысяч рублей в год (увеличенной позднее в два раза); дочери Ольга и Екатерина имели право на царское приданое, а Георгий – на достойное для сына императора образование.

Светлейшая княгиня покидала Россию. С собой она везла дорогие ее сердцу реликвии – ученические тетрадки Александра с лекциями Жуковского, рубашку венценосного супруга с пятнами засохшей крови, его Евангелие и карманные часы с оставшейся от удара по мостовой вмятиной (цепочку от часов – печальное украшение – она всегда носила поверх платья). Взяла со стола в императорском кабинете перо с застывшей капелькой чернил на конце (утром своего последнего дня император работал над новой российской конституцией, которая должна была стать мирной преобразовательной силой в России). И еще захватила с собой почти три тысячи писем, адресованных ей Александром II и вдохновленных его великой любовью.

Своим пристанищем вдова императора избрала Париж, а затем – Ниццу. Ко времени, когда на Лазурном берегу обосновалась княгиня Юрьевская, Ниццу еще не украшал величественный Свято-Николаевский собор. Позднее воздвигнутый при ее жизни православный храм станет местом хранения печальных реликвий, что привезла княгиня с собой из России, – безмолвных свидетелей давней трагедии. Долгие годы будут покоиться они в крипте – церковном подземелье. В своем великолепном особняке, что и по сей день стоит на бульваре de Bouchage, в центре аристократической Ниццы, Екатерина Михайловна отметила юбилей главного деяния в жизни любимого супруга, нареченного Освободителем – пятидесятилетие отмены крепостного права в России. Ранее еще одно торжество прошло на вилле «Георг», именованной светлейшей княгиней в честь сына-первенца, так и не взошедшего на российский престол. В мае 1895 года под сводами старой русской церкви в Ницце венчались светлейшая княжна Ольга Александровна, дочь императора Александра II, и граф Георг фон Меренберг, внук русского гения Александра Пушкина.

Спустя пять лет в роскошном особняке княгини вновь гремели здравицы в честь новобрачных: Георгия Юрьевского (к тому времени за его плечами были учеба в Парижском университете, служба в российском флоте, морские походы на крейсере «Рында» и эскадренном броненосце «Император Николай I», служба в лейб-гвардии гусарском полку) и его молодой супруги графини Александры Зарнекау. На исходе того же 1900 года в Ницце оповестил о своем явлении в мир младенец, нареченный в честь венценосного деда Александром. Александру Георгиевичу суждено будет принять на долгие восемьдесят семь лет своей земной жизни титул Светлейшего князя Юрьевского. Выпускник Колледжа св. Екатерины Кембриджского университета, он стал великолепным переводчиком и преподавателем русского, французского и английского языков. Избранницей Александра Георгиевича стала швейцарка Урсула Аннемари Беер. Венчались они по православному чину в парижском кафедральном соборе Св. Александра Невского в декабре 1957-го. Ровно через четыре года в семье родился наследник – сын Георгий (Ганс-Георг) Светлейший князь Юрьевский.

Между имперским Санкт-Петербургом, где появился на свет сын русского царя, и швейцарским городком Санкт-Галленом, ставшим родиной его внуку и полному тезке, пролегло без малого столетие... Вдова императора, княгиня Юрьевская, покоится на русском православном кладбище в Ницце вместе со своей сестрой.

Девяностолетний барон Эдуард Фальц-Фейн (его матушка Вера Николаевна, урожденная княжна Епанчина, была дружна с княгиней) опекает ее могилу. Он на свои средства воздвиг над ней мраморную усыпальницу, перед скромным овальным портретом княгини – всегда свежие розы… Вместе с бароном приезжает из Швейцарии поклониться праху своей прабабушки и князь Георгий Юрьевский.

   Княгиня Юрьевская отошла в мир иной в феврале 1922 года, чуть более восьмидесяти лет назад. Временной отрезок, равный человеческой жизни, но и – целой эпохе. Екатерине Михайловне довелось пережить разрушительные войны и революции, гибель близких к трону высоких особ, крах Российской империи и расстрел царской семьи. Вне сомнений, революционная Россия не пощадила бы отпрысков державной фамилии, хоть и сокрытых под иным именем, в жилах которых текла кровь Романовых.

Как ни парадоксально, но взрыв на Екатерининской набережной, унесший жизнь императора, оказался спасительным для его жены и детей. Так собственной смертью государь Александр II уберег семью от гибельной участи.
Светлейшая княгиня, некогда великая возлюбленная, сумела стать и великой вдовой. Хранительница памяти возлюбленного супруга, некоронованная императрица в нимбе святого вдовства, она сберегла живописные полотна и акварели, запечатлевшие его незабвенный облик, фамильные реликвии, что хранили тепло его рук. Русские иконы, фарфор, картины, книги на исходе XIX столетия отправились вместе с ней в ее добровольное изгнание, чтобы в XXI волею прихотливой судьбы оказаться в Швейцарии.

Царские сокровища в эмиграции
Принц Георг Юрьевский (так звучит его титул в Швейцарии) приехал для встречи со мною в маленькую гостиницу «Хиршен», что на самом берегу живописного Цюрихского озера, в сопровождении молодой жены Катарины. Поистине, жизнь изобилует «странными сближениями»: история описала круг радиусом почти в полтора столетия, чтобы вновь даровать правнуку русского самодержца умницу и красавицу Екатерину Юрьевскую.

Князь Георгий не владеет русским в отличие от покойного отца. Александр Георгиевич, Светлейший князь Юрьевский, знавший язык своих предков в совершенстве, опасался, и вполне резонно, не только за свою жизнь (были основания предполагать, что советские спецслужбы готовят физическое устранение внука Александра II), но и за жизнь своего единственного сына. Вероятно поэтому в семье был наложен строжайший запрет на все разговоры с Георгом о России и его августейших предках. Вероятно, именно поэтому отец не настаивал на обучении сына русскому языку. Фамильные тайны поведала мальчику мать, увлеченно изучавшая генеалогию династии Романовых. Она же и рассказала Георгу, что его отец, князь Александр Георгиевич, был частым товарищем детских игр цесаревича, Великого князя Алексея Николаевича, сына последнего русского императора.

Впервые в России князь Георг Юрьевский оказался в августе 1991 года. Вместе с легендарным бароном Эдуардом Фальц-Фейном, поручившимся матушке князя за его безопасность, Георг стал участником первого съезда зарубежных соотечественников. И свидетелем последних тревожных дней бывшей империи социализма – Советского Союза.

С тех пор история далекой прародины стала Георгу небезразлична. Проснулся интерес и к русскому языку, тем более что в его семье знанию языков традиционно уделялось большое внимание: дед в совершенстве владел семью иностранными языками, отец – пятью. В арсенале князя – немецкий, французский и английский. А вот избранница Георга Катарина Юрьевская блестяще владеет русским. Более того, изучает старославянский язык в Цюрихском университете. Она-то и ведет нашу беседу.

Князь красив, статен, великолепно сложен. Он замечательный теннисист, был даже в числе руководителей сборной Швейцарии на Параолимпиаде 1984 года. Дипломированный ныряльщик-спасатель. Но сфера его профессиональных интересов иная: выпускник юридического факультета Цюрихского университета, он возглавляет несколько компаний, связанных с компьютерным обеспечением.

Георг сдержан, немногословен. Пристальный и чуть холодный взгляд – взгляд венценосного прадеда. Внешняя схожесть с Александром II поразительна. Похожее чувство потрясения и восторга испытала некогда я при знакомстве с правнуком русского гения Григорием Пушкиным – будто «ожившим» автопортретом поэта… Внешняя холодность князя сразу исчезает, стоит лишь коснуться русской темы. Разговорились. Семейный архив, накопленный десятилетиями, огромен, и Катарина уже приступила к его систематизации. И вполне вероятны новые, быть может сенсационные, открытия.

Выясняется, что супружеская чета Юрьевских переезжает в новый дом, и вся фамильная коллекция упакована. Неужели я услышу вежливый отказ?! И вновь милая Катарина пришла мне на помощь: «Я постараюсь найти самые интересные семейные раритеты и привезти их Вам». И вот уже на следующий день из черного лимузина, подкатившего к гостиничному входу, Георг достает огромный холст, помещенный в футляр, а Катарина, следом за мужем, вносит на террасу небольшую картонную коробку. Как профессиональный архивист, она бережно снимает слои папиросной бумаги, и взору предстает тарелка старинного мейсеновского фарфора. По краям – изящный декор из полевых цветов, в центре – сценка из галантного XVIII века: увлеченные беседой дама и кавалер в романтическом пейзажном окружении…

История этой тарелки известна доподлинно. Возможно, она единственная, уцелевшая из роскошного сервиза, который король Саксонии Иоганн преподнес русскому монарху Александру II в сентябре 1872-го. (Как символично, ведь это же год рождения любимца императора – сына Георгия!) Еще два подобных сервиза (каждый из них рассчитан на четыреста персон, и над королевским заказом трудились лучшие мастера Мейсена в течение 30 лет!) были подарены императору Германии Вильгельму I и императору Австро-Венгрии Францу Иосифу. Тогда, в Берлине, на так называемой «встрече трех императоров» европейские монархи пришли к согласию и пониманию по всем актуальным политическим вопросам.

Еще один фарфоровый шедевр – тарелка с изображением батальной сцены. Бравые пехотинцы то ли отражают неприятельскую атаку, то ли отрабатывают боевые приемы. Золотая глазурь по краю с геральдическим орнаментом великолепно гармонирует с черными мундирами гвардейцев и нежно-голубым фоном росписи. На оборотной стороне – царское клеймо: герб императора Николая I и дата – 1834. В том знаменательном для Дома Романовых году наследник престола Великий князь Александр Николаевич в Георгиевском зале Зимнего дворца принял династическую присягу! И велика вероятность, что тарелка, поставленная передо мной на обыкновенный ресторанный столик, входила в парадный сервиз, подаренный августейшим отцом сыну в особо памятный для него день.

Два образка-медальона из коллекции князя Юрьевского с изображениями Спасителя и Пресвятой Богородицы с младенцем. Обрамление – изящные серебряные овалы, оборотная сторона медальонов обтянута черным бархатом. История их появления в семье неизвестна, но Георг знает, что святые образки принадлежали отцу.

   И вот наконец самое волнующее мгновение: князь раскрывает картину в тяжелой золоченой раме, на которой предстает сам государь Александр II. Неизвестный прежде парадный портрет русского царя! Император восседает верхом на белом арабском скакуне. Его лицо, изображенное в профиль, сурово и спокойно. Это – лик победителя. Ведь портрет написан неизвестным художником в 1878-м – победоносном для русского оружия году. Русско-турецкая война окончена, святое дело освобождения братьев-болгар от османского ига счастливо завершено. Через мундир императора переброшена голубая муаровая орденская лента, левой рукой в белой перчатке он придерживает поводья гарцующего коня, правая опущена вниз. Тон портрета голубовато-холодный, приглушенный и лишь ярко-красный цвет рейтуз императора с золотыми лампасами да далекое, едва различимое зарево пожара привносят трагический оттенок в четко выверенную композицию. Высокий белый султан на каске императора и поднятый «фонтаном» конский хвост, будто объединяют всадника и коня, представляя его неким единым «царственным кентавром». Кто знает, сколько молитв было вознесено перед этим портретом Светлейшей княгиней? Сколько слов любви было обращено к лику незабвенного супруга и сколько пролито слез? Она не расставалась с бесценным подарком Александра II до самой своей кончины…

В коллекции князя есть еще несколько редких изображений Александра II. Уже несколько лет они находятся на выставке в России, в Государственном музее-заповеднике «Царское Село». Экспозиция так и называется: «Александр II и Царское Село».

Иллюстрированный каталог, подаренный мне князем, предваряют строки: «Выставка проходит под патронажем Его Высочества князя Георгия Александровича Юрьевского». Далее – обращение самого князя, подписанное им в Царском Селе в июле 2000-го: «Я искренне рад, что после долгих лет умолчания и поругания доброе имя моего прадеда, Императора Александра II, возвращается в Россию. Убежден, что многогранная личность Царя-Освободителя может и должна быть востребована нашей современной жизнью…»

Есть некая символика в том, что царствование Александра II ознаменовано не только великими реформами в политической и общественной сферах, но и в художественной жизни России: в день восшествия государя на престол основана галерея П.М. Третьякова, много позже переданная в дар Москве; создано Товарищество художников-передвижников. Да и сам император не чуждался изобразительного искусства, в годы юности слыл неплохим рисовальщиком. Так что выставка в Царском Селе – еще и дань памяти русскому монарху как знатоку и коллекционеру живописи, тонкому ценителю ее самобытности. Экспозиция была рассчитана всего лишь на год, но зрительский интерес к ней настолько велик, что срок ее закрытия постоянно переносится, и раритеты из собрания князя Юрьевского обосновались в Царском Селе…

Наверное, самый редкостный из них – акварельный портрет юного Александра II в восточном костюме. (Как тут не вспомнить, что и император Николай I, отец Александра II, в молодости, будучи еще Великим князем, являлся на придворные балы и маскарады в костюме индийского принца.
На портрете подпись: «О.Б.Г. Бреверн. 1862». Исследователи полагают, что написан портрет либо по несохранившейся ныне миниатюре, либо по рисунку, выполненным в 1830-е годы. На обороте – дарственная надпись Александра III (прежде акварель принадлежала князю А. Мещерскому). Еще одно изображение государя – «Портрет Александра II в мундире генерала гвардейской артиллерии», созданный художником Н.А. Лавровым в 1874 году, не является собственностью князя Георгия Юрьевского. Но имеет к нему самое непосредственное отношение: портрет, принадлежащий музею-заповеднику, отреставрирован на средства правнука императора. В экспозиции представлен и бюст Александра II. Его автор, скульптор Попов, работал над императора в Риме в середине 1880-х, выполнив портрет в мраморе. Впоследствии он воспроизводился в различных материалах. Скульптурный портрет русского царя из цюрихской коллекции князя Юрьевского выполнен в тонированной терракоте.

Самый, пожалуй, и необычный на царскосельской выставке экспонат, привезенный из Швейцарии, – это медный эполет дворцового персонала княгини Екатерины Юрьевской с изображением фамильного герба. Герб Светлейших князей Юрьевских с девизом «ЗА ВЕРУ, ЦАРЯ и ОТЕЧЕСТВО» был лично разработан императором.

Так распорядилась судьба, что в Цюрихе, признанном центре европейского искусства, хранится ныне уникальная частная коллекция, соединенная с именами русского императора Александра II и его супруги. И драгоценный фарфор, и живописные полотна, и святые образа, что некогда везла с собой из России Светлейшая княгиня, не погибли в пламени мировых войн, не рассеялись по свету небрежением потомков, не затерялись в неведомых собраниях. Словно для того, чтобы еще раз подтвердить истину – любовь сохраняет все.