Неизвестный Серов из швейцарского собрания Якунчиковой

Болезнь вынудила Якунчикову поменять климат и жить за границей, но оказалась не в силах разлучить с Россией. Почти каждый год летом художница гостила в Абрамцеве у Мамонтовых, с семьей которых была связана не только родственными узами, но и творческими интересами. В Абрамцеве Якунчикова принимала участие в работе керамической мастерской, а ее панно «Молчание» находилось на въездных воротах завода «Абрамцево» в Бутырках. Возвращаясь домой в Швейцарию, Мария Васильевна везла с собой этюды, картины, предметы прикладного искусства – не только свои, но и друзей-художников: Поленовых, Коровина, Левитана, Серова и других. Среди этих работ оказалось и керамическое панно «Утопленница», которое за 100 лет бытования в семье прочно связалось с именем М.А. Врубеля. С этим авторством оно приобретено у швейцарских потомков художницы и в 2004 году привезено в Россию.

На панно (размер 31х26, толщина 10 см) горельефом изображено монохромное лицо юной девушки с закрытыми глазами и слегка приоткрытым ртом. Фоном служит яркая живописная поверхность синей воды и зеленых водорослей, выполненная в низком рельефе. Авторство Врубеля было отвергнуто уже на этапе знакомства с фотографией. В его керамике настолько своеобразно реализуется импульсивный, страстный, декоративный талант, что материал и образ сливаются в единое целое и невозможно отделить одно от другого. Здесь же присутствует совсем другой, спокойный и рациональный подход. Можно сказать, что это рука профессионального портретиста, человека мыслящего очень конкретными категориями и не испытывающего никаких затруднений в изображении реально увиденного лица. Явно, что это был талант, который не мог оторваться от реальности и уйти в область вымышленного, подобно Врубелю. Наличие сюжета, «живописный» подход к работе (вместо холста – глина, а вместо краски – полива) и прекрасная академическая выучка в воспроизведении всех черт лица указывали, по нашему мнению, только на одного художника Абрамцевского кружка – Валентина Серова.

Представившаяся возможность изучить само произведение, только укрепила все соображения относительно принадлежности его В.А. Серову. По сочетанию скульптурной лепки и поливы с реально увиденным и реально поданным трагическим образом это панно является, пожалуй, самым острым из всей абрамцевской керамики и, конечно, связано с индивидуальностью творческого метода автора. Когда выстроились все соображения стилистического и технологического порядка, то в качестве «подарка» было получено окончательное подтверждение авторства Серова. Им оказался обнаруженный на передней грани майоликового панно автограф художника. Подпись, деформированная и заплывшая при сушке, а затем при обжиге, тем не менее сохранила основные графические признаки автографов Серова.

На обороте внутри формы графитным карандашом нанесена надпись: «утопленница». Надпись старая, с использованием каллиграфических приемов в настоящее время не употребляемых, обнаруживает поразительное сходство с почерком С.И. Мамонтова.
Сравнение панно с эталонными произведениями из ГТГ, музея-усадьбы «Кусково» и музея-усадьбы «Абрамцево» выявило его технологическую схожесть с ранними образцами Абрамцевской керамики и прежде всего печами из дома Мамонтова в Москве, выполненными до 1892 года. Цвет и структура черепка, дисперсность наполнителя, толщина пласта у них идентичны, цветные поливы (глазури) использованы те же: зеленовато-бирюзовые, синие и наиболее характерные мутновато-серые.

Работ Серова, выполненных в керамике, единицы. Сам он о них в сохранившихся письмах и документах не упоминает. Очевидно, что для художника это всего лишь дань одному из увлечений обитателей и гостей Абрамцева. Серов прежде всего живописец, и одной из сильнейших сторон его мастерства был прекрасный колористический дар. В керамике эту сложную часть своей работы он передавал в руки технолога Петра Кузьмича Ваулина, подбиравшего глазури по акварельным эскизам. Результат работы от художника уже не зависел, все было в руках исполнителя. Стараниями Ваулина в поливе постепенно достигался эффект оригинала, но первые шаги были очень трудны (это видно и в сероватом тоне полив на лице девушки). С названием работы, как представляется на первый взгляд, нет никаких проблем. На обороте панно существует старая надпись «утопленница», и в опубликованных описях (1) абрамцевской керамики значится панно «Утопленница» Серова и его же изразец «Утопленница». Однако в книге Н.А. Прахова «Страницы прошлого» есть воспоминание автора о том, что Серов и Врубель лепили в Абрамцево «Офелию»: «При мне он (Врубель) и В.А. Серов вылепили превосходную «Офелию» – только голову утопленницы (курсив мой – И.К.), получившуюся особенно живописно у Серова, благодаря случайности удачного расплыва цветной поливы, обожженной в горновом огне» (2).

На Выставке художественной индустрии в галерее Лемерсье в 1915–1916 годах, подведшей итоги 20 лет деятельности абрамцевской керамической мастерской и демонстрировавшей лучшие ее образцы, также экспонировалась работа В.А. Серова «Офелия». Известно, что майолики, создаваемые в Абрамцеве, бытовали под разными названиями в литературе и на выставках. Так «Египтянка» Врубеля называлась: и «Тайна», и «Голова невольницы»; его же «Девушка в венке» именовалась «Египтянкой с цветами на голове» и «Снегурочкой» и т. д. Можно предположить, что под сюжетно близким названием «Офелия» могло бытовать именно панно «Утопленница». Датировать панно Серова можно 1890-ми годами по аналогии с керамикой начала 1890-х годов и упомянутыми воспоминаниями Н.А. Прахова, относящимися к периоду его пребывания в Москве между 1891–1896 годами. Заметим, что картина В.А. Серова «Русалка» (ГТГ), выбивающаяся из общего ряда работ живописца, датируется 1896 годом. Создается впечатление, что образ «Утопленницы» (или «Офелии») не отпускает художника и требует полноты воплощения в том материале, в котором художник чувствует свою силу и может передать нюансы образа, ускользающие от него в керамическом произведении.

Живописное полотно «Русалка», а также этюды к нему – «Композиция с опущенной в воду гипсовой маской» и «Композиция с опущенной в воду гипсовой маской Венеры» (оба 1896 года, музей «Абрамцево») – обнаруживают самое большое сходство с его керамическим панно «Утопленница» или «Офелия». Это сходство является достаточно убедительным аргументом в пользу авторства Серова, а также ограничивает датировку керамического панно по верхней границе 1896 годом.

В заключение хотелось бы высказать некоторые соображения относительно личности изображенной девушки. Известно, что в процессе работы Серов, как правило, отталкивался от конкретного лица и почти не работал без натуры. Вероятно, и в данном случае он лепил свою героиню с кого-то из членов мамонтовского художественного кружка, работавшего в это время поблизости. И этой моделью могла быть Мария Васильевна Якунчикова. Действительно, ее тонкое прекрасное лицо на известной фотографии 1890-х годов поразительно похоже на майоликовое изображение: удлиненный овал лица, прямой нос, высокие брови. Если образ девушки на керамическом панно действительно имеет портретные черты Якунчиковой, то становится особенно очевидным, почему эта вещь оказалась в ее коллекции в Сен-Бужери. Это было и произведение друга-художника, и предмет, имеющий непосредственное отношение к владелице.

Примечания
1. Арзуманова О.И., Любартович В.А., Нащокина М.В. Керамика Арбамцева в собрании Московского государственного университета инженерной экологии. М., 2000. С. 183.
2. Прахов Н.А. Страницы прошлого. Очерки-воспоминания о художниках. Киев. 1958. С. 144–145.